Заходя, гасите свет

Вот он – момент истины. Мы уже оба сказали «да» и подошли к столу поставить свои подписи. Поставить подпись – это один из многочисленных способов системы заставить нас быть, как все. Говорят, что подпись – это способ самовыражения. Некоторые даже открывают институты, которые изучают характер человека по тому, как он ставит свои закорючки. Но ведь это кабала. Система внушает, что без своей подписи человек не сможет сделать ничего. Не сможет оплатить дорогую покупку, не расписавшись на квитанции, не сможет нигде работать, не сможет даже засвидетельствовать союз с любимой женщиной. Засвидетельствовать… Те люди, которые тут собрались – самые близкие и родные – без всяких бумажек знают, что мы друг без друга не можем и дня прожить. Но вот система не позволяет возлюбленным жить без свидетельства. Без бумажки. Когда у вас есть свидетельство со штампом о заключении брака, то вы уже семья. Но когда вы вместе уже почти семь лет, это ещё не семья. Чтобы стать семьёй, надо быть «заштампованным». А потом по всем СМИ говорят: выделяйтесь, будьте оригинальными. Хотя система не даёт без штампов ни шагу ступить. Я смотрю на свою женщину и понимаю, что не могу этого сделать. Я не могу позволить системе поглотить меня ещё больше. Я встаю и говорю всем собравшимся о своих мыслях. Говорю, что подписи, штампы, свидетельства и сертификаты – это отрыжка системы, которая давно себя изжила. Добавляю, что отказываюсь существовать там, где меня пытаются ограничить. Я вижу на лицах друзей и родителей недовольство и печаль, но не вижу удивления. Они все меня слишком давно и хорошо знают, чтобы удивляться моему неприятию системы. Даже моя женщина, еле сдерживая слёзы разочарования, говорит, что всё равно меня любит. И будет со мной. Проходит несколько лет. Я продолжаю активную борьбу против системы, в которой доминируют бумажки: деньги, свидетельства, сертификаты, «ценные» бумаги. Я живу один, питаюсь тем, что приносят единомышленники. Я написал несколько книг о том, как стоит бороться с системой, но ни одна типография не приняла их в печать. Ещё бы – они печатают то, что не идёт вразрез с канонами системы. Я уже трижды сбегал из психиатрической клиники. Там думают, что препаратами можно убить во мне умение видеть изнанку. Проходит ещё несколько лет. Моих друзей арестовали за диверсию против системы. Я остался один. С каждым днём я всё меньше двигаюсь – силы надо экономить, еды осталось немного. Дописываю последний трактат «О нецелесообразности борьбы против системы». Надеюсь, успею дописать…

Я снова тут. Надо ставить подпись. Моя женщина встревоженно смотрит мне в глаза – видимо, мои размышления затянулись. Все собравшиеся гости недовольно переглядываются. Я решаю, что не хочу провести всю жизнь в борьбе против системы, которую всё равно не сломить в одиночку. Да и потом, каждый из нас попадает в систему ещё до рождения – когда мать приходит к врачу и встаёт на учёт. Мы рождаемся в системе, растём и развиваемся в ней. Подавляющее большинство даже устраивает жить в полной неосведомлённости. Как говорится «счастье – в неведении». Я ставлю подпись, потом расписывается моя женщина, нас объявляют мужем и женой. Мы обмениваемся кольцами, чтобы все незнакомые сразу могли определить по этому стереотипу, что человек состоит в браке. Следом идёт празднование и первая брачная ночь – всё по сценарию традиций, которые существуют в системе уже многие века. Проходит почти десять лет. Мы живём с супругой (так в системе называют любимую женщину со штампом в паспорте). У нас трое детей. Большую часть времени я трачу на то, чтобы обеспечить семью. В капиталистической системе есть множество способов заставить человека трудиться как можно больше и думать как можно меньше. В редкие минуты отдыха от работы я нахожусь в кругу семьи. Мои анти-системные мысли уже давно заперты – я не позволяю им вырваться на свободу, чтобы не разрушить то, что у меня есть. Проходит ещё десять лет. Начались первые результаты того, что я своё время тратил на других и совсем не оставлял на себя. У меня случилось два нервных срыва от того, что я, мои дети, моя женщина – все находятся под колпаком системы. Никаких способов бегства от системы без утраты семьи я не вижу. Если бежать, то только одному. Но тогда некому будет позаботиться о моих близких. Этот внутренний дисбаланс рвёт моё «я» на части. Чувствую, третий срыв будет намного тяжелее. Постараюсь протянуть как можно больше, чтобы детей успеть поставить на ноги… Жизнь прожита не для себя. Никого не успел убедить в том, что систему стоит разрушить, чтобы жить свободно. Мои дети будут жить, мои идеи уйдут со мной…

Я снова здесь. Я вернулся в настоящее, когда моя женщина тихонько коснулась меня рукой. Я уже несколько минут сижу, тереблю авторучку и смотрю перед собой. Мне представилось два варианта жизни. Один – для себя, второй – для семьи. Вопрос приоритетности остаётся открытым. Я решаю сделать всё возможное, чтобы мои дети знали, в каком мире они живут. Когда есть информация, появляется выбор. Я ставлю подпись, все гости облегченно вздыхают. Я передаю листок своей женщине. Она собирается поставить свою подпись, но её ручка замирает в сантиметре от бумаги…

© Марсель Македонский